***
Дмитрий Сергеевич Лучанинов, 26.05.1991, белгородец, гордость нашего Отечества. Военная жизнь оказалась короткой, но не каждому судьбой дано так прожить – ярко и достойно.
Я уже писал о его гибели, но коротко: не все обстоятельства были известны.
Дмитрий был назначен командиром БМП. Машина старенькая, капризничала, но экипаж подобрался мастеровой, так что не просто двигались, но еще и стреляли. Когда соседняя рота завязла в окружении под Тернами и была практически обречена на гибель, он без приказа, по собственной инициативе, прорвался к ним на своей «бэхэ». Сначала раскатал ляхов и нациков, прорвав окружение, а затем, забрав на броню оставшихся ребят, с боем прорвался к своим. Скажите: ничего особенного? Да нет, это настоящий ратный подвиг. Поверьте, не каждый способен на такое.
Когда его БМП вышла из строя, он оставил её в рембате, а сам вернулся к ребятам, которых спас накануне. Мог остаться на базе, пока не отремонтируют машину. Мог, но не остался. Опять ничего особенного? Кто поднимался в атаку, кто перебежками добирался к укрытию, кто вообще попадал в прицел, тот знает, как тяжело сделать первый шаг, а потом второй, третий… И каждый раз ты сокращаешь расстояние между жизнью и смертью. Надо сжать всю силу воли в кулак, чтобы оторвать ногу от земли и шагнуть. Дмитрий опять отправился в самое пекло, прекрасно осознавая, что это может стать дорогой в один конец. И всё же он пошёл. Сам. Добровольно.
Они держались в Невском ещё сутки, отбивая атаки одну за другой, но к вечеру вынуждены были уходить. Отстреливались практически до последнего патрона. Их оставалось от всей роты едва с дюжину, так что уместились все на броне одного БТРа. Они уже почти вырвались, когда их накрыли минами. Осколок прошил броник на спине - взрыв был совсем рядом и никакой бронежилет спасти не мог. Умер он почти мгновенно. Сидевший рядом Лёша держал соскальзывающее тело за остывающую руку – он не мог бросить друга. Никогда бы не простил себе этого: ведь он продолжал жить благодаря Дмитрию. Ребята оставили его в Сватово, попрощались и вернулись. На другой день кто-то из них погиб, кого-то ранили, кто-то пропал без вести.
Я не был с ним знаком и не знаю, каким он был в гражданской жизни. Но я знаю, каким он был на войне – отчаянно храбрым, отважным, мужественным, хладнокровным. За такими идут. Таким верят. Таких уважают. Такие не штурмуют Верхний Ларс или казахскую границу. На таких, как Дмитрий, держалась и держится земля Русская. Хотел написать «и держаться будет», но рука дрогнула: их мало осталось - настоящих, преданных, не стыдившихся сказать, что они русские. Повытравили души за тридцать лет безвременья, теперь вот лучших сыновей России кладём в землю, а кто останется? Вернувшиеся беглецы, которым совсем не совестно сказать: «Ну простите нас, трусов, потому как не готовы мы умирать за Отечество, да и своим его не считаем»? Вот эта плесень останется? А зачем она нам нужна, если таких, как Дмитрий, больше не будет. Спасается Россия сейчас пассионариями, но их немного, а дальше что?
Верю: смерть Дмитрия Сергеевича Лучанинова, белгородца, русского, воина православного не напрасна. Он навсегда останется жить в наших сердцах.
